Почему уволили почти всю редакцию ELLE. Жизнь после глянца: куда уходят главные редакторы модных изданий А для чего вообще существует глянец

Алексей Дорожкин (главный редактор ELLE Decoration) с женой Еленой Сотниковой (экс-главный редактор ELLE)

В гостиной нашей московской квартиры мы проводим все свободное время. Утро начинается с завтрака в «кафе» - так называется уголок с круглым столом и псевдоампирными креслами, которые я вынес из гостиницы «Украина», когда в ней началась реконструкция. В этой комнате чудесным образом получилось несколько совершенно отдельных зон - что называется, по интересам: есть даже «кабинет» и «концертный зал». И все это благодаря тому, что нам удалось справиться с единственным, но очень большим недостатком помещения: ровно пополам его делила несущая балка. Под ней мы разместили два симметричных двусторонних шкафа, которые позволили четко спланировать пространство. Со стороны столовой, где мы часто собираемся с друзьями, в шкафы поместилась вся посуда, со стороны гостиной - книги и журналы, которых у нас предостаточно. Моя жена Елена Сотникова экс-главный редактор - самого большого модного журнала ELLE . Но помимо этого она еще и прекрасная пианистка, так что в гостиной нашлось место и роялю. Наверное, по одному из моих писем редактора вы помните историю его появления. Этот «господин» потребовал немного изменить интерьер, который с его воцарением стал вдруг слишком серьезным. Так появились прозрачные стулья Kartell, новые люстры в стиле ар-деко и современный ковер. Остальные предметы обстановки с гордостью выдержали такое соседство, а недавно к нашему «старообрядческому дедушке» приехала очень симпатичная «внучка», чей портрет мы и повесили в «кафе».

На фото: в столовой вокруг винтажного стола 1950-х годов из гостиницы «Украина» - стулья Louis Ghost, Kartell. Современное «венецианское» зеркало куплено в салоне «Кутузовский 4». Бра 1930-х годов куплены на блошином рынке в Брюсселе. Люстра, Humprecht, Preciosa. У окна - бюро XIX века и кресло из гостиницы «Украина».

На фото: на бюро - семейные фотографии и скульптура «Медузы», купленная в Париже. Над ними - портрет русского купца XIX века.

На фото: столик для завтраков и кресла 1950-х годов из гостиницы «Украина». Фигурки медведей - ЛФЗ, сервиз для завтраков - KPM. Шторы - Hour Glass, Jim Thompson.

На фото: со стороны столовой в двусторонних шкафах хранится посуда. Над комодом Ghost Buster, Kartell - пастельный портрет неизвестной, подарок друзей.

На фото: фрагмент комода в гостиной, скульптура «Футболисты», Lladro, рельеф работы Анны Боковой.

На фото: в центре над комодом Roche Bobois - винтажное панно с французскими панорамными обоями 1840-х годов, купленное на блошином рынке в Париже. По сторонам - парные русские книжные шкафы того же времени. На консоли - скульптура «Футболисты», Lladro и рельеф работы Анны Боковой. Журнальный столик куплен в магазине Leform. На стене - винтажные бра из Московского метро. Ковер, The Rug Company. Люстра, Humprecht, Preciosa.

На фото: гостиная разделена встроенными шкафами на две части - собственно гостиную с роялем и столовую. Со стороны гостиной в шкафах хранятся книги, со стороны столовой - посуда Диван, Flexform. Люстры, Humprecht, Preciosa на 6 и 12 рожков.

Громкие кадровые перестановки кто-нибудь нет-нет да и прокомментирует противным клише: «Ушла эпоха». Но в случае ухода «вечного» главного редактора Елены Сотниковой из Elle это и правда так. Лена олицетворяет эпоху самого красочного, блестящего и жирного русского глянца. Когда Hearst Shkulev Media объявил о ее «возвращении в декретный отпуск», звучали самые разные предположения: «Не стала брать сайт за те же деньги», «Расслабилась», «Лена еще вернется».

Двадцать один год. Это, наверное, самый большой срок в российском глянце?

Пожалуй. Впрочем, на Западе люди работают главредами и дольше – и ничего. Там стабильная кадровая политика, а у нас – страна перемен, которые никогда не кончаются. Мало того, многие западные журналы годами не меняют верстку, общий вид, эстетические качества журнала, поскольку ценят и уважают привычки своей лояльной аудитории. Разумеется, я имею в виду только коммерчески успешные, уважаемые издания. У нас даже бесспорный коммерческий и иной успех не всегда достаточен. Всегда хотят «как-нибудь получше». Только не знают как.

А почему в России можно стать главредом – как вы или я – в двадцать семь, а на Западе нас сочли бы девчонками?

Мы с вами – люди разных поколений. Когда я начинала, в стране не было людей «за сорок», из которых можно было бы состряпать главного редактора европейского глянца. Когда было принято решение о запуске Elle, французы обошли весь «русский глянец», существовавший на тот момент, схватились за голову и приняли единственно возможное для них решение: сделать ставку на молодую девушку, свободно владеющую английским, имеющую отношение к журналистике и обладающую каким-никаким чувством стиля. Обстоятельства сложились так, что этой девушкой стала я. До Elle я работала в новостном агентстве Reuters, специализировалась на цветных металлах.

Есть мнение, что в глянце все меньше людей с харизмой. Эвелина Хромченко – яркая личность; Алена Долецкая и Николай Усков – кандидаты наук. А сейчас кресла главредов все чаще занимают... условные никакие.

Это классическая и вполне объяснимая ситуация, связанная со взаимоотношениями бизнеса в лице руководства и творческих людей. Бизнесмены устроены так, что, заработав большие деньги, они начинают тосковать по креативу, поскольку думают, что уж в чем-чем, а в этом они точно разбираются не хуже других. «Тоска» обостряется тогда, когда продукт уже сделан и успешен в плане прибыльности и интереса аудитории. Бизнесу начинает казаться, что творческий человек, получающий у него зарплату, неумолимо становится звездой, пользуется какими-то запредельными благами, которые дает ему продукт . Главные редакторы останавливаются в пятизвездочных отелях, путешествуют на яхтах, ужинают в дорогих ресторанах и пьют «Кристалл», не платя за это ни цента. «Как же так? – грустит бизнес. – Я всю жизнь положил на то, чтобы обеспечить себе такой образ жизни, а получается, что мы с этим/этой журналисткой отдыхаем в отелях одного уровня!»

Это и тяжелая правда, и не совсем она. Хорошо сделанный крупномасштабный глянцевый проект приносит большие деньги. По крайней мере, приносил, особенно в «жирные» докризисные годы. Да и сейчас приносит, если честно. Бизнес же часто забывает, сколько нервов, крови, мозгов и души творческий человек вложил в проект для того, чтобы вывести его на крутой уровень. Чем измерить эти затраты? Сколько стоит потерянное здоровье, расшатанная психика, многолетняя жизнь в режиме дедлайна? И все равно в какой-то момент бизнес начинает «улучшать» проект, часто не имея для этого даже коммерческих оснований, и неизбежно вступает в конфликт с «зарвавшейся звездой». Эта формула типична не только для нашего рынка. Это общечеловеческий фактор. История будет повторяться. На смену старым «звездам» приходят новые, и все начинается сначала. Люди, которых вы перечислили, изначально не были звездами. Они талантом и большим трудом добились этого статуса для себя и в первую очередь для своего журнала.

Я понимаю, что было некое столкновение бизнеса в лице начальника и творческого человека в лице вас.

Двадцать один год я работала в компании по принятому у руководства принципу «поищите более сильное решение», и такой подход не вызывал у меня вопросов. Я так воспитана.

«Ты можешь сделать лучше» – девиз, под которым я, золотая медалистка, живу всю жизнь. Жила бы и дальше, если бы вдруг не осознала, что в августе этого года мне исполнится пятьдесят лет. И что девочка-отличница внутри меня давно выросла.

И ей стали тесны рамки журнала. А вектора развития внутри компании у меня не было. Когда-то я была редакционным директором и даже вице-президентом по редакционным вопросам, но со временем все эти титулы остались на бумажке.

Вы имеете в виду 2005 год, когда стали редакционным директором компании, оставив Elle?

Я сама ничего не оставляла. В 2005-м меня уволили из Elle, и это увольнение было инициировано французами. Оглядываясь назад, я понимаю, что это было правильным решением. Отработав в журнале десять лет, я действительно очень устала. Я была толстая, пила много шампанского, мой имидж поплыл. Искренне надеюсь, что вы не найдете моих фото 2005 года, то есть не будете их искать – сейчас выгляжу куда лучше. Журнал Elle к моменту моего увольнения становился все больше и больше, а я, волк-одиночка, многие вещи делала сама, ручками. Лично подписывала даже вещи в съемках... Когда толщина журнала перевалила за пятьсот страниц, мне впервые вызвали на работу «скорую». Чтобы выйти из порочного круга, был нужен так называемый волшебный пендель.

Во французском руководстве была дама, которая меня и уважала, и терпеть не могла за ум и красоту (улыбается). Однажды я резко высказалась о ней, это передали выше – и пошло-поехало, меня решили убрать и попробовать привнести в Elle «свежую кровь». Но Виктор Михайлович (Шкулев. – Прим. SNC) решил: «Хорошо, я Сотникову из Elle убираю, но из компании не отпущу». И назначил меня редакционным директором, поставив на перезапуск Marie Claire, который на тот момент приказывал долго жить. Для меня это был и серьезный вызов, и, как ни странно, полезный творческий отпуск.

О тех фото: вы считаете себя обязанной всегда безупречно выглядеть? У нас публичная профессия, и если вот так отслеживать каждое фото, то можно тронуться... Я иногда разрешаю себе слишком не переживать.

А я не разрешила – поэтому считаю, что достойно протянула до полтинника и по-прежнему могу в «Инстаграме» демонстрировать макияж на себе.

Вы правда отлично выглядите.

Спасибо! Я не напрашиваюсь на комплименты, я просто говорю честно. И всегда открыто писала и говорила о том, что с собой делала. Например, сделав блефаропластику в 42 года, я жалела только об одном – что не сделала ее гораздо раньше.

Редко кто назовет перезапуск журнала «творческим отпуском»...

То, что мы сделали с Marie Claire десять лет назад, сравнимо с выводом пациента из клинической смерти. Сколько сил, нервов и здоровья это стоило! Но сейчас я вижу в этом периоде только плюсы. Во-первых, бесценный опыт перезапуска. Во-вторых, возможность выйти из подземелья, оглянуться вокруг и увидеть, что есть жизнь за пределами одного глянцевого журнала. Будучи «закопанной» в Elle, я потеряла способность творческого переосмысления. Когда меня убрали с позиции главреда, я поплакала, конечно, тем более все было сделано, как всегда, не очень красиво – за месяц до юбилея. Неужели нельзя было месяц подождать, отпраздновать десятый день рождения журнала и потом уже все это провернуть? Но в конечном итоге жизнь расставила все по местам. Спасибо пинку судьбы – я похудела, перестала столько пить, увидела новые горизонты, многому научилась у коллег из французского Marie Claire. Вот вы сейчас напомнили мне про это увольнение, а я и забыла про него... Остался только положительный опыт. Тем более что через четыре года меня все равно вернули в Elle.

Готовясь к интервью, я говорила с вашей редакцией. Люди плакали, когда вы произнесли: «С завтрашнего дня я больше не работаю в Elle и ухожу в отпуск по уходу за ребенком». У вас преданная команда.

Ну что сказать? Несмотря на то, что мера моего ухода в отпуск была вынужденная, я рада, что ушла из Elle именно так – звонко, громко, на взлете творческого потенциала. Было бы хуже, если бы лет через пять с цветами и гнусавым оркестром меня бы выпроводили на почетную пенсию (смеется). Спасибо судьбе и лично Виктору Михайловичу Шкулеву за «волшебный пендель»! Сама я вряд ли решилась бы выйти из зоны комфорта. Я оставила Elle в очень хорошем состоянии. У нас был потрясающий юбилейный год, мы выпустили два шикарных юбилейных номера, которыми я горжусь. Надеюсь, что и дальше у журнала все будет хорошо. Я желаю ему только процветания. Сейчас, когда прошел месяц, я уже почти отпустила всю эту непростую ситуацию. Столько дел впереди, столько свободы! Я вообще легко расстаюсь с вещами и людьми – не знаю, плюс это или минус.

Слышала, вы никогда не уговаривали сотрудников остаться.

Почти никогда, почти никого. Считаю, что любой человек вправе решать, где ему лучше. Что касается вещей, я даже не забрала из Elle красное платье, двадцать лет кочевавшее со мной из кабинета в кабинет. В нем я открывала церемонию запуска Elle в России. Купила его в какой-то лавке немецких товаров, чуть ли не в подземном переходе (улыбается). Действовала исключительно интуитивно. Сейчас ставлю себе за выбор пятерку. Молодец, Лена. Красный цвет – пять, простая форма – пять, крупные серьги – пять, черные лодочки – тройка с плюсом. Сейчас я надела бы туфли цвета nude.

Но тогда уже были бутики известных брендов – Versace, например.

Да, но мне никто не сказал, что можно взять платье напрокат. Мне бы и в голову такое не пришло. Да и если бы я отважилась купить что-то от «высоких» брендов, из тогдашнего ассортимента вряд ли бы что-нибудь подошло. Накрасилась я тоже сама, потому что визажисты в 1990-х все как один выбеляли мне веки и превращали в японку, притом что у меня большие глаза. С тех пор, кстати, я редко пользуюсь услугами визажистов и в большинстве случаев крашусь сама. Хотя уровень профессионализма наших мастеров сейчас очень высок.

Красное платье! И вы оставили такой артефакт в Elle!

У меня нет никаких чувств, нет ностальгии. Приходит момент, и как отрезает. Эта способность к моментальной потере интереса всегда поражала моих мужей, когда я от них уходила. Я могу очень долго терпеть, а потом заканчиваю все одним днем. У мужчин это вызывает шок, даже если они понимают, почему так произошло. Это понимание, правда, приходит к ним уже после шоковой терапии (смеется). Справедливости ради надо сказать, что я никогда не уходила «в никуда».

С нынешним супругом – главным редактором Elle Decoration Алексеем Дорожкиным – вы познакомились на работе?

Что вы, мы знакомы много лет, он – лучший друг моего третьего мужа. Так случилось, что он немного поработал редактором отдела «Стиль жизни» в Elle, а когда возник вопрос о необходимости перезапуска Elle Decoration, перевода издания в люксовую нишу, я предложила руководству кандидатуру Дорожкина и не ошиблась. В тот момент я была далека от романтических мыслей... Но перезапуск мы делали вместе, и пошло-поехало... Ой, чего я только не наслушалась! «Чтобы поставить своего любовника, Сотникова уволила прежнего главреда». А я никого не увольняла, это была идея руководства. Дорожкин – великолепный редактор, это уже доказано временем. Что касается начала отношений, был большой скандал, все как я люблю (смеется). Дорожкин, конечно, поссорился с лучшим другом (улыбается), но они давно помирились. Мы дружим. Я вообще со всеми своими мужьями дружу, кроме первого. Он решил не поддерживать контакт ни со мной, ни с дочерью. Когда Маше было двенадцать, я ушла от него, и он перенес свою обиду на ребенка. С тех пор он ее даже не видел. Маша уже совсем взрослый человек, у нее есть сын, который старше моего сына! Иностранцев это обстоятельство очень забавляет – я ведь родила Машу очень рано. Это, конечно, весело, но такой расклад таит в себе не только плюсы, но и эмоциональные сложности.

У вас аж четыре мужа, а в глянце, я замечаю, много одиноких женщин. Может, потому, что работа занимает день и ночь, а гетеросексуальных мужчин в индустрии почти нет?

На вопрос: «Где знакомиться с мужчинами?» отвечает: «Везде. Вон там, за углом». По моим наблюдениям, девушки совершенно разучились кокетничать и источать женские флюиды. Они все такие красивые и успешные, у них такие длинные ноги, розовые щеки, модные наряды, и все классно, а вот только ничего не происходит.

Современные тридцатилетние кокетничают только с теми, с кем, по их мнению, может что-то произойти. А надо кокетничать со всеми! С милиционером маленького роста, с сантехником, с таксистом, с айтишником в вытертом свитере – так вы развиваете, тренируете женское начало. Потом в вашу орбиту уже будут попадать люди иного рода.

Это не особенность профессии?

При чем тут профессия? Хотя есть момент – девушки из глянца много из себя строят. Отсутствие пафоса – важный момент. Пафос старит. Когда у меня появился кабинет, я его очень стеснялась и долго называла комнатой. Мне казалось, что кабинет – это ужасно возрастная вещь. Я никогда никого не вызывала к себе на ковер. До сих пор считаю это неприличным. Слова: «Верочка, вызовите ко мне Новосельцева» – для меня звучат исключительно как шутка.

Глянцевые девушки срастаются с профессией. Хирург провел операцию – и думает о другом, а глянец – вечная история. После работы идешь на вечеринку, где пьешь отличное шампанское, за которое не платишь; носишь вещи, которые тебе подарили, – это же образ жизни.

Вы сейчас очень верно описали трагедию человека, работающего в глянце. Она начинается в тот момент, когда человек начинает отождествлять себя с миром роскоши, который он обслуживает. Мы уже немного говорили об этом выше. Это касается и меня, и вас, и любого коллеги. Когда я пришла в Elle, то не знала, что можно получить скидку на правах главреда. Увидев Шахри Амирханову, которая доставала в каком-то магазине визитку и получала скидку в тридцать процентов, я удивилась: «Шахри, как это? Что это?» Прежде чем я осмелилась такое повторить, прошло лет восемь, наверное. Я упорно покупала вещи в масс-маркете – справедливости ради надо сказать, что делала это довольно умело. Однажды Алена Долецкая, увидев меня в бизнес-классе с синими пакетами Zara, расхохоталась: «Сотникова, ты – великая!» (Смеется.) А как-то мой издательский дом выписал фэшн-директора, раньше работавшего в немецком Vogue, – высоченного немца в розовой козлиной шубе. На показах в Милане у меня сломался каблук, и я купила полусапожки за пятьдесят евро. Никогда не забуду, как он на них зыркнул! Пролепетав wait a minute, я кинулась в магазин Liu·Jo, откуда вылетела в белом тотал-луке. И меня сразу принялись фотографировать.

Замечала, что главреды, возвращась с Недели моды, устраивают себе «неделю антимоды» в джинсах и майке. Необходимость быть модной страшно утомляет.

Последние годы в Elle я сократила количество дней на показах. Мода перестала меня вдохновлять, она стала для меня слишком материальным понятием, и я буквально задыхалась в осознании этой материальности. Сознание еще сильнее поменялось, когда родился мой сын Федя. Сумки, шмотки, туфли, кудри, луки... А я ведь полупрофессиональная пианистка, начинающий художник, писатель, в конце концов. Ох, сейчас я даже не знаю, как представляться. Говорю: «Здравствуйте, меня зовут Елена Сотникова, я... э-э-м, не главный редактор Elle». Пока все смеются.

Думала, скажете, что вы – психолог. Вы составляете психокарты, буквально одной интуицией рисуя персонажа – птицу Варю. И Варя у каждого – своя.

Каждый человек стал бы психологом, столько общаясь на протяжении долгих лет... Но про Варю вы сказали правильно, это особый случай и мои, наверное, особые способности, которые еще предстоит развить. Птица Варя появилась лет восемь назад на одной скучной конференции, где выступал большой французский началь- ник. Варя срисована с него – носатая, в бабочке, с подписью – c"est fini, потому что все знали, что этого начальника скоро сместят. А потом Варя превратилась в девочку, у нее появились рожки, и начались чудеса – проявились ясновидческие способности. Да, составляя психокарту, я вижу (правда, не всегда), что с человеком происходит, что его волнует и даже то, что он может ожидать в ближайшей перспективе. Точнее, Варя видит. Недавно рисовала Варю для девочки, которая очень хотела получить ответ на один вопрос. Я вижу, что ответ отрицательный, но стараюсь успокоить, помочь – говорю: «Вот здесь подрисуем Варе детали, которые облегчат ситуацию». В итоге вижу, что новые детали только усложнили картину, еще больше убедив меня в том, что подозрения были не напрасны. Варя у всех получается разная. Обрастает символами и неожиданными деталями. Появляются короны, звезды, лодки, ростки, ведра с водой, весы, часы, сердца... Рожки то появляются, то исчезают – в зависимости от характера человека. Вообще-то не я рисую Варю: она сама себя рисует (смеется). В последнем моем Elle, январском, я написала письмо редактора про стиль домашней одежды, а Варя предстала на странице в образе стэпфордской жены, рядом – веник и совок. Тогда я еще не знала, что меньше чем через месяц неожиданно уйду из Elle и впервые за много лет получу возможность просто посидеть дома (улыбается).

О моде – вы написали, что больше всего лайков на «Инсаграм»-страничке @elenasotnikovastyle собирают не репортажи с показов, а домашние фото, где вы «в перевязке после липосакции»...

А самое большое количество просмотров за последнее время получило видео, где я играю прелюдию Баха. Рада, что моя аудитория может оценить «хорошо темперированный клавир». Да, и я не удаляю негативные комментарии в своих соцсетях просто потому, что у меня их практически нет. У меня лояльная, тактичная, образованная аудитория, которую я очень люблю.

А вы не читаете, что о вас пишут, скажем, на «Сплетнике»?

К сожалению, читаю. Вот, недавно наткнулась там на комментарии в духе «наконец-то в Elle появился нормальный главный редактор». Читала, что «лучше уж , чем эта несуразная женщина» (то есть я). Всегда расстраиваюсь и все равно лезу читать.

За эти годы вы не обросли шкурой?

Не обросла. Немного поставил мне голову на место Лабковский, с которым у меня было два больших интервью. «Сотникова, я чего-то не понял! Почему у тебя такая низкая самооценка? Как ты можешь сочетать то, чем ты столько лет являешься, и все еще мысленно сидеть за партой в четвертом классе школы? Ты когда собираешь из школы двигать? Ты можешь маму и папу в покое оставить? Тогда и они тебя оставят в покое!» Кому-то наплевать, что у него в дневнике единица. А я даже с четверкой к порогу дома боюсь подойти.

Ирина Михайловская и ее команда показались руководству издательского дома Hachette Filipacchi Shkulev слишком консервативными и "самоуспокоенными". Они не смогли адаптироваться к меняющемуся рынку в период кризиса и поэтому были уволены. Журналу теперь предстоит кардинально обновиться и начать "максимально удовлетворять потребности аудитории".

ELLE - один из основных активов Hachette Filipacchi Shkulev. Новость о том, что на прошлой неделе была уволена почти вся его редакция, переполошила общественность. В интернете циркулировал слух: издание не выдержало конкуренции с флагманом моды - журналом Vogue .

Вот как комментирует эти слухи вице-президент/редакционный директор ИД HFS, а теперь и руководитель проекта ELLE Елена Сотникова: "ELLE не перестал конкурировать с журналом Vogue. Пока на этом поле нет проигравших или выигравших. ELLE был и остается сильнейшим конкурентом для всех глянцевых журналов. Да, у нас наблюдается некоторое снижение аудитории, но мы уверены, что это временное явление. Смена руководства связана не столько с падением аудитории, сколько с консервативными и порой тенденциозными подходами к содержанию и внешнему оформлению журнала. Нам нужен более динамичный, свежий и модный продукт. Прежняя команда не могла этого обеспечить".

Второго "президентского срока" не будет

Президент Hachette Filipacchi Shkulev Виктор Шкулев не скрывает, что уход сотрудников не был добровольным. Помимо главного редактора Ирины Михайловской, из редакции были уволены заместитель главного редактора Анаит Пирузян, директор по моде Ольга Михайловская, руководитель отдела культуры Сергей Алещенок и редактор отдела культуры Лариса Соловова. "Ирина Михайловская отработала в журнале ровно четыре года. Как она сама пошутила, это своеобразный "президентский срок", - говорит Виктор Шкулев.

Кризис требует колоссальной инновационности, старая команда не смогла к этому адаптироваться

Чтобы по максимуму избежать слухов, Шкулев постарался причины ухода старой команды. "Наступила новая эпоха, новые времена, - говорит он. - Рынок переживает такой период, который требует отказа от многого, что мы привыкли делать прежде. Кризис очень сильно стимулирует изменения. Кризис требует от нас колоссальной инновационности. И вот постановка и решение такого рода сверхзадач начали создавать напряжение в редакционной команде. Руководство ИД старалось стимулировать команду на изменения, а команда, пытаясь меняться, делала это таким образом, что не достигала требуемого результата. У Ирины как у главного редактора наметилась тенденция продолжать работать, ориентируясь на традиционное состояние рынка".

Новый шеф-редактор ELLE четыре года проработала в Vogue

Старая команда не смогла противостоять кризису. Однако пока журнал не собирается расширять редакцию за счет новых сотрудников: ELLE возглавит Елена Сотникова, шеф-редактором назначена Елена Ануркина, бывшая ранее заместителем Михайловской. Скорее всего, назначению способствовал рабочий опыт Ануркиной - четыре года (с 2003 по 2007 гг.) она проработала в Vogue.

"Безусловно, мы принимали во внимание редакторский опыт Елены Ануркиной, - рассказала Елена Сотникова. - Но, помимо этого, она обладает высокой визуальной культурой и тонким пониманием современных процессов, происходящих в обществе и глянцевом сегменте".

"Свежие" головы в журнале будут, - обещает Сотникова. - Сейчас мы предпочитаем опираться на профессионалов высокого класса, которые обеспечивают гарантированное качество текстов и визуального ряда".

Самоуспокоенность вредит главным редакторам

Елена Сотникова специально для дала оценку старого коллектива, который возглавляла Ирина Михайловская. В корректном комментарии госпожи Сотниковой читается неудовлетворенность работой уволенной редакции: "В 2005 году Ирина пришла в готовый и успешный проект. От новой команды требовалось, так сказать, поддерживать температуру блюда на медленном огне. С этой задачей команда справлялась более или менее успешно, однако со временем журнал стал терять наработанный потенциал".

"Времена изменились, а команда - нет, - считает Елена Сотникова. - Для меня как для редактора очевидно, что самоуспокоенность - одно из самых опасных качеств сотрудника, особенно когда за его спиной стоят не только и не столько личные амбиции, а огромные деньги акционеров. Сейчас журналу как воздух нужна бешеная энергия, поиск, талант. Я уверена, что кадровые изменения смогут вывести ELLE на качественно новый уровень".

Елена также рассказала о тех изменениях, которые ждут ELLE. "Журнал будет, безусловно, более современным, динамичным и актуальным, - говорит она. - Профессиональные съемки моды, специальные проекты, усиление локального контента, а также редизайн в соответствии с последними тенденциями в журнальном бизнесе - наши первоочередные задачи".

Нашли опечатку? Выделите текст и нажмите Ctrl + Enter

(англ. Yelena Sotnikova; род. 22 августа 1967, Москва, Россия) — вице-президент, редакционный директор издательского дома Hachette Filipacchi Shkulev и ИнтерМедиаГруп, главный редактор женского журнала о моде и стиле .

Биография и карьера

Елена Сотникова родилась 22 августа 1967 года в Москве, в семье педиатра и инженера.

Родители строго следили за успехами дочери, и Елена окончила школу с золотой медалью. Затем Сотникова поступила на переводческий факультет в Институт иностранных языков им. Мориса Тореза и получила диплом с квалификацией «Лингвист, переводчик». В течение четырех месяцев после окончания института по распределению работала преподавателем английского и немецкого языков в средней школе, но вскоре уволилась.

Случай привел Сотникову в московское агентство Reuters: муж Елены работал там переводчиком, и, когда он заболел, ее попросили его заменить, а потом предложили работу на постоянной основе. Так Елена проработала некоторое время синхронным переводчиком, а потом перешла на должность корреспондента по экономическим вопросам.

«Глянцевая» карьера

В 1995 году Елена Сотникова получила предложение возглавить российский Elle. Елена оставалась на должности главного редактора в течение десяти лет с момента выхода первого номера Elle Россия.

В марте 2005 года Сотникова была назначена редакционным директором издательского дома Hachette Filipacchi Shkulev (HFS), а с 1 июня 2007 года - вице-президентом и редакционным директором группы компаний HFS и ИнтерМедиаГруп.

В мае 2005 Сотникова покинула пост главного редактора, а на ее место была назначена Ирина Михайловская. Однако новая команда не смогла противостоять экономическому кризису и подстроиться под изменившиеся запросы аудитории, поэтому популярность издания резко упала, а главный конкурент, вырвался далеко вперед. В связи с этим руководством издательской группы было принято решение снять Ирину Михайловскую с должности главного редактора, а также заменить ключевых сотрудников.

В 2009 году Елена Сотникова вернулась в Elle Россия. Благодаря ей, журнал претерпел значительные изменения, которые коснулись не только команды, но и всей структуры издания. Например, обложки практически для каждого номера стали создаваться собственными силами, значительно повысилось качество фотосессий, многие из которых обсуждаются в международных fashion-блогах.

Результат проделанной работы показывает статистика: в настоящее время читательская аудитория Elle – более двух миллионов человек (традиционное издание в совокупности с iPad версией).

Елена участвует в телевизионных проектах. В 2011 году Сотникова вошла в состав постоянного жюри проекта «Подиум» на телеканале MTV Россия, а так же участвовала в съемках документального фильма MTV Special «Дизайн по-русски».

Личная жизнь

У Елены есть дочь от первого брака – Мария Юдина, которая работает в Elle продюсером отдела моды, ведет автомобильную рубрику и занимается разделом «Стиль жизни».

2 июня 2011 года Елена вышла замуж в четвертый раз. Ее избранником стал Алексей Дорожкин, главный редактор журнала Elle Decoration.

Алексей Дорожкин не только муж Елены Сотниковой, но и ее коллега, он – главный редактор журнала Elle Decoration. Они поженились летом 2011 года, а через три года Елена подарила своему супругу сына. Для нее это уже второй ребенок – у Сотниковой есть взрослая дочь от первого брака Мария Юдина, которая работает вместе с мамой в Elle продюсером отдела моды, ведет раздел «Стиль жизни» и автомобильную рубрику.

Личная жизнь Елены была богата на события – брак с Дорожкиным стал для нее четвертым, а в первый раз она вышла замуж в середине восьмидесятых за своего однокурсника по переводческому факультету в Институте иностранных языков им. Мориса Тореза, куда поступила после того, как окончила среднюю школу с золотой медалью. Получив специальность лингвиста-переводчика, она несколько месяцев работала учителем иностранного языка в школе, куда попала по распределению, но поняв, что эта работа не для нее, уволилась.

На фото — Елена Сотникова с мужем

Первый муж Елены Сотниковой работал переводчиком в московском агентстве Reuters и благодаря этому туда же попала и Елена. Сначала она взялась временно заменить супруга на время его болезни, а потом перешла на должность корреспондента по экономическим вопросам. Благодаря этой работе Елена Сотникова получила огромный журналистский опыт, который помог ей в будущем. Ее карьера развивалась стремительно – в 1995 году Сотниковой предложили возглавить российский Elle, и с того момента вся ее трудовая биография связана с этим журналом. Только на несколько лет Елена уходила из журнала, чтобы оживить другое издание — Marie Claire, но потом снова вернулась на свое прежнее место.

О своей личной жизни главный редактор известного глянцевого журнала предпочитает не рассказывать, поэтому мы не знаем в подробностях, как она складывалась, кто был ее вторым и третьим мужем, с Алексеем она познакомилась на работе, и их роман можно назвать абсолютно служебным.

Сотникова старше Алексея больше чем на десять лет, но благодаря тому, что она всегда великолепно выглядит, внешне эта разница почти незаметна. Так случилось, что относительно недавно ее старшая дочь родила ребенка, и Елена Сотникова стала бабушкой раньше, чем во второй раз мамой. На время декретного отпуска она покинула свой пост, но полностью забыть о работе ей не удается, ведь и дома они с мужем обсуждают рабочие вопросы.

Алексей Дорожкин занял пост главного редактора журнала Elle Декор в 2009 году, а Елена Сотникова с этого момента стала его непосредственным начальником. Имея высшее финансовое образование, в 2007 году он окончил Санкт-Петербургский Государственный Университет, где изучал историю искусства, русскую живопись и графику восемнадцатого века. Потом год был советником заместителя председателя комитета по культуре Санкт-Петербурга, а в редакцию Elle Алексей пришел с должности руководителя выставочных проектов российского подразделения аукционного дома Сотбис.

На фото — дочь Елены Сотниковой Марина Юдина

Заняв новую должность, он сразу решил изменить стереотипы в подходе к дизайну дома и предложить новый взгляд, в основе которого смешение концепций исторических шедевров, простоты и последних дизайнерских находок. Сотникова стала для Дорожкина не только женой, но и единомышленницей, поддерживающей его отношение к работе. В семье Елены и Алексея царит атмосфера любви и взаимопонимания, а ведь иначе она вряд ли решилась бы на рождение ребенка в сорок девять лет. Для мужа Елены Сотниковой, для которого этот ребенок первый, рождение сына стало настоящим подарком.